Отправлено: 14.03.13 09:21. Заголовок: Русский приключенческий роман-1

Наверное, есть смысл поговорить и о русском авантюрном романе, который сто с лишним лет назад заявил о себе в разных жанрах: детективе, разбойничьем романе, романе "дна", военном и судебном романе, экзотическом и прочих его видах.
Это и Лавров, и Животов, и Раскатов, о котором уже шла речь в предварительных постах, и Пазухин и многие другие.
Отрадно то, что и ныне традиции такого русского романа продолжаются Михаилом Поповым, Богданом Сушинским. Имя авторам-легион. Иное дело, что не все пишут одинаково. Кто лучше, кто хуже. Однако, жив курилка. И это, я думаю, главное.

 Отправлено: 12.03.13 14:07. Заголовок: Gennady, согласен с ..

Admin: Господа, не отвлекайтесь слишком сильно от темы, в которую пишете!
17 "русских" постов перемещено из темы - Эжен Сю (1804-1857)


Gennady пишет:

цитата:

Попробую высказать нечто вроде гипотезы. Думаю, что Аксаков усмотрел в романах Сю больше авантюрного элемента, чем у Скотта, у которого тоже этого элемента хватало. Но у Скотта вся авантюрность проходила на фоне некоего исторического фона, четко выписанного. У Сю пресловутый фон не всегда так явно выражен. Иными словами, романы Сю можно назвать авантюрными и авантюрно-историческими, тогда как романы Скотта- историко-авантюрными. Русские классики вообще выказывали некоторое пренебережение к авантюрности, не учитывая ее присутствие ни у Пушкина, ни у Достоевского, ни у прочих русских авторов. Наверное, в глазах критиков легкость жанра являлась недостатком. Не знаю, конечно, прав ли я. Просто высказал свое мнение.

Gennady, согласен с Вами.

Пушкинист М.А.Цявловский говорил: «В противовес французской литературе у нас совсем не культивировался авантюрный роман… «Дубровский» является как бы исключением. Традиции не было, но Пушкин дал зачаток авантюрного романа. Продолжение жанра не последовало, и «Дубровский» стоит одиноко в цепи главных романов. «Дубровский» – роман, безусловно, авантюрный». См. Ксения Розова. Подарок пушкиниста М.А.Цявловского. М. РИФ «Стройматериалы». 2001. С. 113.

А Александр Кабаков в статье ""...Дубровский скрылся за границу" (Пушкин: неизвестный гений массовой культуры) пишет:
Банальности, в том числе и банальности, относящиеся к литературе, бывают двух родов: представляющие собой полнейшую и очевидную истину и, наоборот, полнейшее, но никем не опровергаемое заблуждение. Распространеннейшие и ставшие пошлыми две цитаты - "Пушкин - наше все" и "Все мы вышли из гоголевской "Шинели"" - составляют как раз такую пару. Пушкин действительно был и навсегда останется "нашим всем", полностью охватившим и предвосхитившим своим сочинительством, я в этом глубоко убежден, последующий опыт русской литературы. И, значит, все мы, пишущие по-русски, вышли уж никак не из повести Гоголя, а именно из пушкинских неповторимых - но бесконечно повторяемых и переписываемых - текстов.
Но более того: по крайней мере одно произведение величайшего писателя России должно по праву считаться не только русским, но и мировым экспериментом, заложившим основы целого современного художественного жанра - увы, более развившегося не в России, а в странах, почти не знающих Пушкина, но именно по тем законам, которые открыл и по которым работал русский национальный гений.
Я имею в виду повесть "Дубровский".
Вот синопсис, который я мог бы предложить в качестве заявки на сценарий первоклассного боевика любому американскому кинопродюсеру, и уверен, что если бы они вообще были способны воспринимать что-либо, исходящее из России, кроме страшных сказок о русской мафии и русских политиках-генералах, фильм по этому сценарию был бы поставлен и принес успех.
Итак, два соседа-ветерана. Друзья. Один богат и потому полностью political uncorrect: дурной характер и пренебрежение правами меньшинств; другой обеспечен скромно, но твердо привержен общечеловеческим ценностям. Ссора. Богатый, используя коррумпированные полицию и суд, окончательно разоряет более бедного. Сын разоренного (и умершего от инсульта), отставной офицер элитной армейской части, решает мстить. Он собирает команду земляков, любивших покойного отца и ненавидящих богатого негодяя (весь набор пороков: пьянство, жестокость к животным, сексизм и т.п.). В округе появляется благородная банда, вершащая свое правосудие - отбирающая деньги у бессердечных богачей и помогающая слабым (лучший эпизод: спасение одним из good guys кошки с крыши подожженного им самим дома, где гибнут запертые им же bad guys).
Тем временем у проклятого богача растет дочь - красавица, естественно. В доме появляется учитель-иностранец (в прозаическом оригинале француз, специализирующийся на грамматике, географии и музыке, но для кино его стоит сделать, допустим, мексиканцем, мастером айкидо и гитаристом). Начинается роман (в оригинале с того, что француз убивает страшного медведя, но в уступку "зеленым" в фильме мексиканец пусть медведя спасет). Однако монстр-отец хочет выдать дочь замуж за своего ровесника, тоже богача и наркомана (в повести - просто больного подагрой, но это эквивалентно).
Героя преследует полиция, он побеждает всех (сильнейшая сцена: бой в лесу с применением всех видов оружия, включая артиллерию), но не успевает отнять девушку у старых негодяев. Она уже замужем, он бежит за границу (оставляя возможность продолжения событий в "Дубровском-2")...
Любой, кто читал повесть Пушкина, должен будет признать: это вовсе не пародийный, а вполне точный пересказ ее содержания. Действие, правда, происходит в среде русских помещиков в начале прошлого века, но характер его таков, что Брюс Уиллис схватился бы за роль - тем более что как нельзя лучше подходит описание героя: рост средний, волосы русые, особых примет нет, в поступках абсолютный супермен.
Как обидно... За русской литературой признаются все достоинства, кроме занимательности. Сами русские литераторы считают романтические приключения противопоказанными отечественным сочинениям и неукоснительно стремятся к чему угодно - к психологизму и социологизму, к бытописательству и антиидеологичности, но только не к увлекательности. И это - имея за собой такой великий и давний опыт!
Проза Пушкина поразительна именно тем, что в ней заложены абсолютно все возможности, каждая из которых потом развернулась в целое направление. Великие литературные имена возникли фактически из развития какого-нибудь одного сюжета - пушкинских "Повестей Белкина", например. В "Пиковой даме" содержатся все до единого приемы и ходы целого жанра horror, а вспоминают-то Эдгара По и Хичкока... В "Выстреле" создан характер, который по сей день эксплуатируется всеми авторами популярной литературы и за который передрались бы Клинт Иствуд со Стивеном Сигалом, - но произведение остается просто названием из русской школьной хрестоматии... В "Гробовщике" есть все, до чего через сто шестьдесят лет доперли Тарантино вместе с Родригесом, только куда страшнее... Из "Станционного смотрителя" можно извлечь что душе угодно - хотя бы "Завтрак у Тиффани" Трумэна Капоте, но, кажется, это мало кому приходит в голову... Да, впрочем, Капоте скорее всего и не читал прозу русского поэта. "Капитанскую дочку", будь она написана в Америке, мир бы знал уж не хуже "Унесенных ветром", но она написана в России.
Однако даже в ряду пушкинской прозы "Дубровский", по-моему, стоит особо.
Характер этого персонажа абсолютно уникален для русской литературы, да и вообще для литературы того времени. Разбойник, не останавливающийся перед насилием и жестокостью, не задумываясь идущий против закона - и отказывающийся от мести во имя любви: "...теперь в сердце моем нет места ненависти". Человек решительного действия - и тихий интеллигент, не расстающийся с книгой даже в лесном лагере, раненный. Ледяной в бою: "...Дубровский, подошед к офицеру, приставил ему пистолет к груди и выстрелил, офицер грянулся навзничь..." - и сентиментальный, как девушка, в лирических обстоятельствах: "...видеть вас издали, коснуться вашей руки было бы для меня упоением".
Сегодня мы не сможем оценить создание такого характера по-настоящему, если не вспомним, что появился он в литературе, в которой еще не было героев ни Толстого, ни Достоевского, ни Тургенева. И появился в самой ординарной - по крайней мере, как бы не претендующей на большее - приключенческой романтической повести, каких и тогда писалось немало, особенно по-английски. Но достаточно с любой строки начать читать "Дубровского", чтобы понять: да, это жанровая литература, но что-то делает ее... не то чтобы глубже жанровой, но больше. Так же как пушкинские фразы, кажущиеся просто грамматически нескладными, вдруг оказываются единственно возможными - вопреки всяким литературным нормам, которые, собственно, Пушкин же и создал. "Маша не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассудках, учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною". Любой грамотный русский (воспитанный на Пушкине же!) скажет, что это не просто нескладно - стилистически ошибочно. И при том не сможет не почувствовать удивительное обаяние, мгновенно запоминающуюся точность и безошибочную интонацию странной этой фразы.
Так же странен и весь "Дубровский" - хрестоматийный текст для подростков и история сумрачных страстей, блестящий пример XIX века нынешним мастерам жанра action и точнейшая картина русского поместно-деревенского быта - все одновременно.
И все, увы, невоспроизводимо на сегодняшней российской литературной почве. Похоже, уроки Пушкина были усвоены отечественным сочинительством только в прошлом и начале нынешнего столетия. Все наши великие вышли из онегинского фрака, мундира Германна и изодранного в приключениях сюртука Дубровского - в том числе и любимый мною Гоголь с его "Шинелью". Теперь же никому не приходит в голову учиться у автора, темным бронзовым силуэтом возвышающегося над площадью своего имени, - и занимательные истории выходят из-под пера неумех, а умельцы пишут о скучном.
Неужто и правда - Дубровский скрылся за границу? Неужто и это знал автор лучшего русского боевика?

 Отправлено: 12.03.13 14:47. Заголовок: Для сведения - в ССС..

Для сведения - в СССР, да и сейчас в школьной литературе, а другие издания для широкой публики недоступны, "Дубровский" издавался в кастрированном цензурой - советской цензурой - виде. Из него исключено, о ужас, не более, не менее, как описание крепостного гарема Троекурова!
Считаю, что М.А.Цявловский в корне не прав, на счет полного отстутствия авантюрных романов в России в пушкинские и послепушкинские времена 19 века. Другое дело дело, что по какой-то традиции, подавляющее большинство этих романов были историко-авантюрными. Кто скажет, что "Юрий Милославский", "Рославлев", Аскольдова могила", "Брынский лес", "Русские в начале осьмнадцатого столетия" Михаила Загоскина, "Последний Новик" (фактически первый русский шпионский роман), "Ледяной дом", "Басурман" Ивана Лажечникова, исторические романы других авторов (Полевого, Кукольника, Зотова и многих других, это все авторы первой половины 19 века) не были авантюрными. Но и кроме "Дубровского" следует вспомнить А.Ф. Вельтмана с его "Приключениями почерпнутыми из моря житейского", морские и кавказские повести А.Бестужева-Марлинского, в которых авантюрность создана на современных для авторов событиях. Да и Григория Данилевского называли "Русским Купером" не за его исторические произведения, а за цикл романов о Новороссии середины 19 века ("Беглые в Новоросии", "Воля" и другие). Подробно про чисто авантюрные романы второй половины 19 века (не историко-авантюрные) я говорить не буду, назову только двух авторов - Николай Каразин и Федор Тютчев (младший).

 Отправлено: 12.03.13 15:29. Заголовок: А «РОМАН НА КАВКАЗСК..

А «РОМАН НА КАВКАЗСКИХ ВОДАХ», увы, неосуществленный замысел Пушкина? Почитаешь наброски Александра Сергеевича и понимаешь: авантюрная интрига должна была занимать отнюдь не последнее место в этом произведении... Увы. Не сбылось... :-(

 Отправлено: 12.03.13 15:44. Заголовок: 1.66, мне думается, ..

Уважаемый 1.66, мне думается, М.А.Цявловский всего-лишь имел в виду, что в 19 в. в России не появилось СТОЛПОВ авантюрного жанра, подобных А. Дюма, Э. Сю, Ж. Верну, Т. М. Риду, Г. Р. Хаггарду, Д. Ф. Куперу и др. Увы, Загоскин, Каразин, Тютчев-сын, Бестужев, Вельтман, Булгарин, Зотов, Кукольник и мн. др. мало кому известны сегодня даже на Родине. А за пределами России, опасаюсь, о них и вовсе мало ведают. А Дюма, Стивенсона, Дойла, Верна, Лондона читают (а теперь ещё и экранизируют) во всем мире. До сих пор.
А то, что писатели-приключенцы в России были, есть и очень надеюсь всегда будут, вряд ли кто оспаривает. Цявловский, по моему скромному разумению, говорит лишь о масштабе явления. Цитата: "«Дубровский» стоит одиноко в цепи ГЛАВНЫХ (выделено мной) романов". Разве Цявловский не прав? Ну, можно, конечно, и лермонтовского "Героя..." рядышком поставить. Роман также ГЛАВНЫЙ, и тоже не лишен авантюрных мотивов... Но все же. В том же 19 веке во всем остальном мире мы имеем следующие ГЛАВНЫЕ романы (где приключения играют очень значительную роль): "Граф Монте-Кристо", "Три мушкетера", "Остров сокровищ", "Парижские тайны", "Этюд в багровых тонах", "Копи царя Соломона", "Таинственный остров". "20.000 лье под водой", "Последний из могикан", "Айвенго", "Приключения Тома Сойера"... И главное. Русских беллетристов, работающих в авантюрном жанре очень часто называют "русскими Куперами", "русскими Майн Ридами", "русскими Вальтерами Скоттами", "русскими Евгениями Сю", "русскими Габорио". Мне интересно:а на Западе кого-нибудь из приключенцев величают "французским Загоскиным", "английским Шкляревским", "американским Крестовским", "испанским Зотовым"?
Но не подумайте, что я какой-нибудь русофоб. Обожаю русских авторов, отметившихся в авантюрном жанре (и всех упомянутых и многих других; например: Станюкович, Брешко-Брешковский, Амфитеатров, Нарежный, Чулков, Кузьмин, Мстиславский, Сенковский, Волконский и др.). Мне просто и взаправду интересно, отчего в России в 19 столетии не возникла плеяда великих, известных на всесь мир приключенцев?

 Отправлено: 12.03.13 17:36. Заголовок: geklov пишет: Уважа..

geklov пишет:

цитата:

Уважаемый 1.66, мне думается, М.А.Цявловский всего-лишь имел в виду, что в 19 в. в России не появилось СТОЛПОВ авантюрного жанра, подобных А. Дюма, Э. Сю, Ж. Верну, Т. М. Риду, Г. Р. Хаггарду, Д. Ф. Куперу и др.

Да, я тоже считаю что в России так и не появились свои Ж.Верн, М.Рид, Г.Эмар, Ф.Купер, нет своего Д.Лондона, который бы писал книги о золотоискателях и разных авантюристов, где нибудь на крайнем Севере, Якутии, Чукотке, на Сахалине, в тундре, в тайге.
Отдельные книги такие, отдельных авторов конечно есть, но это не то.
Но зато русских Дюма, Сю и Вальтер Скоттов предостаточно.
Е.Салиаса называли "русский Дюма", Лажечникова "русский В.Скотт", а Мордовцев, Красницкий, Крестовский, Соловьев, Гейнце, Волконский, Полевой, Карнович, Вас. Немирович-Данченко и этот список можно продолжать и продолжать.

 Отправлено: 12.03.13 18:06. Заголовок: Уважаемый, ffzm. Про..

Уважаемый, ffzm. Продолжать-то можно. Но мне хотелось бы услышать хоть про одного "французского Салиаса" или "английского Гейнце" (на худой конец можно и про "итальянского Карновича").
Все-таки "Золотого жука", «Убийство на улице Морг ", "Похищенное письмо", "Машину времени", "Войну миров" и всё, что было уже помянуто выше, выдали, увы, не русские мастера приключений... Я все-таки об отцах-основателях, а не о продолжателях-подражателях-эпигонах... Но и им - величайший почет!

 Отправлено: 12.03.13 18:24. Заголовок: Возьмем к примеру ки..

Возьмем к примеру кинематограф, как зерцало популярности того или иного автора-приключенца. (По данным сайта КИНОПОИСК. РУ)
К примеру, Ж. Г. Верн - 128 экранизаций.
А. Дюма-отец - 210.
Д. Ф. Купер - 38.
Д. Лондон - 127.
А. К. Дойл - 208
Ну и т. д.

А экранизации "русских Дюма", "русских В. Скоттов", "русских Габорио"?
Я не говорю о Голливуде. Но хотя бы наш отечественный кинематограф...
Вон Gennady говорит, брался за сценарий "Наследника из Калькутты". Никто из наших киношников, как я понял, интереса к проекту так и не проявил. Почему? Страсно желаю видеть русский приключенческий фильм, снятый по русскому же авантюрному роману. (Хотя есть опасения, что сегодня "Дубровский" может превратиться в некого "Бетмана" ;-))
Нет, конечно, снимают. Но...

 Отправлено: 12.03.13 18:32. Заголовок: geklov пишет: Но м..

geklov пишет:

цитата:

Но мне хотелось бы услышать хоть про одного "французского Салиаса" или "английского Гейнце" (на худой конец можно и про "итальянского Карновича").

Популярность В.Скотта, Дюма, Сю, По, Верна, Уэллса очень велика во всем мире, это классики мировой литературы и соответственно по ним равняются.
Многие русские писатели тоже очень талантливы, но не имеют такой мировой популярности, к сожалению.

 Отправлено: 12.03.13 18:40. Заголовок: Так кто же спорит. В..

Так кто же спорит. Вопрос в другом: почему в России в 19 столетии не появилось СТОЛПОВ авантюрного жанра?
Gennady предположил: "Русские классики вообще выказывали некоторое пренебережение к авантюрности, не учитывая ее присутствие ни у Пушкина, ни у Достоевского, ни у прочих русских авторов. Наверное, в глазах критиков легкость жанра являлась недостатком".
А ведь ещё древние придумали принцип: "РАЗВЛЕКАЯ, ПОУЧАЙ". Русская классическая литература неплохо справилась с первой частью принципа. С поучениями у нас всё в порядке. С развлечениями - не всегда. А уж о гармоничном единстве этих двух взаимодополняющих начал.........

 Отправлено: 12.03.13 18:45. Заголовок: Писателей с мировой ..

Писателей с мировой известностью и у нас хватает. Достоевский, Толстой, Чехов - как хрестоматийный минимум. Но. Где мастера авантюрного жанра? Чтобы, естественно, с мировым именем... Да хотя бы, чтобы о них помнили сегодня в России, как у нас помнят и знают Купера, Рида, Верна, Дюма, Стивенсона, Дойла.

 Отправлено: 12.03.13 18:51. Заголовок: А о кино я заговорил..

А о кино я заговорил потому, что считаю: в современном мире экранизации книг - весьма эффективный способ привлечения интереса к тому или иному писателю. Стоит появится какой-нибудь достойной экранизации и... переиздания и читательский интерес обеспечены.
Но у нас, увы, пока не берутся за экранизацию русских приключенцев 19 века :-(
Вон Жигунов за Дюма вновь принялся. За французского, заметьте, Дюма, а не за "руского Дюма" Салиаса.

 Отправлено: 12.03.13 18:59. Заголовок: Частично с Вами согл..

Частично с Вами согласен, что русские приключенцы 19 века не дотягивают до уровня своих зарубежных коллег того же периода. Однако Цявловский указывает "Пушкин дал зачаток авантюрного романа. Продолжение жанра не последовало, и «Дубровский» стоит одиноко в цепи главных романов". Тут необходимо учитывать, что Цявловский пушкинист, других русских классиков для него не существует (кроме Л.Н.Толстого). Так, к примеру для него не существует повести Лермонтова "Тамань", где главный герой, говоря современным языком, задерживает вооруженного преступника, что и составляет стержень повествования = зачаток авантюрного романа, говоря словами Цявловского. Если присмотреться к всему циклу "Герой нашего времени" то можно усмотреть авантюрный сюжет почти в каждой из составдляющих его повестей. Однако опять же цитирую Цявловского "продолжения жанра не последовало". Неисключаю, что при таком ходе мыслей, будь Цявловский жив, то он бы сказал сейчас, что "Пушкин дал зачаток порнографического романа в русской литературе, сославшись на произведение А.С.Пушкина "Сказка о царе Никите и его сорока дочерях", которое кстати Цявловский первым и издал в 30-е годы 20 века в специальном приложении к академическому собранию сочинений, и, возможно, добавив, что продолжение жанра не пооследовало, не вспоминая про произведение аналогичной направленности И.С. Тургенева "Поп", которое впервые было издано еще в 1917г. Но Цявловский умер в 1947г и Бог ему судья. Насчет экранизаций приключенческой классики, то могу сказать, то, что называется экранизациями, фактически в абсолютном большинстве этим не является, потому, что всегда такие расхождения с оригинальными сюжетами, они являются фактически разными произведениями, связанными отдельными похожими эпизодами. К сожалению. Т.е. это не экранизация классики, а обыкновенный плагиат. К примеру сравните роман Ж.Верна "Дети капитана Гранта", его советские экранизации 1936 и 1985 годов, а также американскую экранизацию 1962г (диснеевскую). Но больше всего меня в этом отношении поразили "экранизации" "Похищенного" Р.Л.Стивенсона. Их много, но я посмотрел конкретно "экранизации" 1960, 1971, 1995 и 2005 годов. Как будто смотрел, четыре разных фильма (к примеру в конце фильма 1971г Алан Брэк Стюарт - его играет Майкл Кейн - сдается в плен к англичанам. До этого Стивенсон не додумался!). Насчет того, почему не возникла в России 19 века плеяда великих приключенцев, то рискну предположить, что во первых это связано с очень жесткой цензурой в России. Ведь даже "Сказка о попе и его работнике Балде" была издана в цезурной переделке В.А.Жуковского, который заменил профессию главному отрицательному герою - вместо попа появился купец. Временами и на Западе была жесткая цензура (об этом упоминает Жюль Верн в своем произведении "Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед", но это скорее исключение, к тому же даже цензура Наполеона III не помешала издать "Двадцать тысяч лье под водой", хотя и вмешалась в авторский замысел - капитан Немо из поляка превратился в индуса, топил не русские, а английские корабли). А во вторых, по моему мнению, которое я никому не навязываю, это связано в наличием потока, иначе слова не подберу, переводной приключенческой литературы, которая переводилась очень оперативно. Единственным направлением русской авантюрной литературы которая успешно развивалась в 19 веке были исторические романы, и то только потому, что зарубежом не писали (или писали очень мало) исторических романов на материале русской истории. Обратите внимание, что Загоскин, Лажечников, Кукольник, Полевой, Булгарин, Масальский, Данилевский, Карнович, Салиас, Соловьев, Волконский, Гейнце, Жданов (уже не говорю о Пушкине, Лермонтове, Л.и А.Толстых), насколько мне известно, не написали ни одного романа на материале зарубежной истории. Первым кто выбился из этого ряда и стал писать такие романы был Даниил Мордовцев. Кроме того, необходимо учитывать то, что в большинстве произведений приключенческой литературы 19 века главный герой (главные герои) если не противостоят государству, то по крайней мере действуют независимо от него, вопреки нему. В русской литературе на современную ей тематику начиная, где то со второй половины 20-х годов 19 века (примерное время издания "Дубровского") и до отмены цензуры в октябре 1905г, такое практически невозможно (обратите внимание на героев произведений Каразина и Тютчева-младшего - они государевы люди). В исторических романах пожалйства - это было давно!
А еще спасибо уважаемому geklov за интересную и содержательную дискуссию, надеюсь что она продолжится, а другие форумчане ее поддержат. Извиняюсь за опечатки.

 Отправлено: 12.03.13 19:11. Заголовок: geklov пишет: Вон Ж..

geklov пишет:

цитата:

Вон Жигунов за Дюма вновь принялся. За французского, заметьте, Дюма, а не за "руского Дюма" Салиаса.

Если б Салиаса в советское время издавали да большими тиражами, наверное и фильмы бы тогда сняли по нему и на Западе о нем знали бы.
Думаю пора тему открывать по русской авантюрной литературе.

 Отправлено: 12.03.13 19:13. Заголовок: Многоуважаемый 1.66!..

Многоуважаемый 1.66! Дык ведь я всеми четырьмя лапами :-) за вашу версию! Я сразу так и написал: "лермонтовский "Герой..." - прекрасный образчик наличия в ГЛАВНОМ классическом романе авантюрных мотивов".
А всех наших приключенцев (и даже тех, кого мы по той или иной причине не упомянули; например Н.Сибирякова, автора книги "Сергей Петрович Лисицын - русский Робинзон") УВАЖАЮ и ПОЧИТАЮ!
Кстати. Русские писатели-риключенцы 19 - нач. 20 вв. чем не тема для отдельного обсуждения? Имён ведь действительно оооочень много. И весьма достойных.

 Отправлено: 13.03.13 03:10. Заголовок: ffzm geklov 1.6..

ffzm geklov 1.66

Уважаемые друзья,

Мне думается, что примером чистого- военно-приключенческого, шпионско-приключенческого и просто авантюрного жанра может служить имя ( когда-то очень знаменитое) Николая Николаевича Брешко-Брешковского. Вот уж кто был известен, плодовит и талантлив. Переводился ли- не знаю. Опять же ( мы уже об этом говорили как-то) русские выпуски "Антона Кречета", "Разбойника Чуркина", затем то ли Реутова, то ли Реутского (Владимир скажет точнее). Если обратиться к истории жанра, можно вспомнить и другие имена- Цехановича, например с его "Русским Рокамболем". Ну и как венец творения- Граф Амори. Я не заключаю его имя в кавычки, потому что несмотря на его сомнительную биографию, он был просто дьявольски талантливый приключенец.
А вообще, откуда взяться русскому Дюма или Стивенсону с советской цензурой? Вы это говорите совершенно правильно. К тому же, согласитесь, что Париж или Франция такими, какими мы их обожествляли, свою божественность приобрели за счет тех же писателей, которые находили в истории города или страны нечто такое, что и помогало им создавать бессмертных мушкетеров или Фронду или еще кого-нибудь. Наверное, в не менее кровавой истории России было поменьше романтических зацепок. И еще... после того как Толстой, Достоевски и Чехов стали эталонами- возможно даже в большей степени нежели Бальзак, Гюго и Золя, писать легкий жанр было уже как-то "совестно", что ли? А были ведь еще и другие. У меня есть книга некоего американца- его докторская- в которой используются и другие русские авантюрные романы
Стыдно сознаться, но я не знаю упомянутых вами Сибирякова и Лисицына. Не просветите?
Ох, не знаю, пишем ли мы в тему. Скорее всего, нет. За что и получим.

 Отправлено: 13.03.13 03:14. Заголовок: Понимаю, что Салиаса..

Понимаю, что Салиаса называли "русским Дюма", но -простите меня пожалуйста- по-моему, он не "тянет".
Крестовский- да, конечно. Это имя. Более того, Крестовский переводился на французский язык под именем -Иван Гофф. Не знаю почему.

 Отправлено: 13.03.13 04:02. Заголовок: Ну и в заключение: б..

Ну и в заключение: был один немецкий писатель, который писал о России в довольном упругом авантюрном жанре. (Значит, нашел привлекательность и в истории России?) Вы его конечно знаете. Это Георг (Грегор) Самаров. Настоящая фамилия -Оскар Мединг. Романы его касаются не только России. Но те, что не только о Росси, переводились только до октября 1917 года.

 Отправлено: 13.03.13 09:08. Заголовок: Господа-форумчане, д..

Господа-форумчане, действительно, уже перебор. Такие мощные реплики апарт пошли. Создайте, пожалуйста, отдельную тему по русским приключенцам, иначе форум превратится в винегрет. Часть русских постов перемещу в нее позднее.

 Отправлено: 14.03.13 10:18. Заголовок: Спасибо, Геннадий, ч..

Спасибо, Геннадий, что взяли на себя ответственность и открыли эту интересную тему. Надеюсь, наши друзья по форуму продолжат свои высказывания и интересные размышления. Я сейчас немного занят, но со временем планирую разместить здесь одну статью, которую прочитал давно и задумался о судьбе русской приключенческой литературы. Нужно ее найти и освежить впечатления.

 Отправлено: 14.03.13 11:23. Заголовок: Из Википе..

Из Википедии (сокращено мною):
Семёнов Владимир Иванович (1867, Санкт-Петербург — апрель 1910) — капитан 1-го ранга, участник Цусимского сражения; русский прозаик.
Родился 16 декабря 1867 г. в С.-Петербурге Санкт-Петербурге. Сын городского казначея коллежского асессора Ивана Платоновича Семенова (из обер-офицерских детей) и его супруги Людмилы Павловны(в девичестве Крыловой). Был четвертым ребенком в семье. Отец получил права потомственного дворянина после награждения орденом св. Владимира 4-й степени в апреле 1877г. Получил домашнее образование и три года учился в 5-й Спб прогимназии. В 1881г. по прошению отца принят в приготовительный класс Морского Училища. В 1887г. окончил училище третьим по успеваемости имея звание фельдфебеля. 29 сентября 1887г. произведен в мичманы и зачислен 8-й флотский экипаж. В 1888г. назначен "сверх комплекта" на мореходную канонерскую лодку "Манджур" (командир капитан 2 ранга Г.П.Чухнин). С 10 сентября 1888 года в заграничном плавании на Дальний Восток в состав эскадры Тихого Океана. В апреле 1890г. переведен на броненосный фрегат "Адмирал Нахимов".На нем он в октябре 1891г. вернулся в Кронштадт. Компания 1892г. - на эскадренном броненосце "Император Александр II" в составе Практической эскадры Балтийского моря. Поступил по экзамену на гидрографическое отделение Николаевской Морской академии. В июле-октябре 1893г. принимал участие в Енисейской гидрографической экспедиции на пароходе "Лейтенант Малыгин". (В 1894г. издан в С.-Петербурге Товариществом "Общественная Польза" его очерк "Забытый путь из Европы в Сибирь. Енисейская экспедиция 1893г."). 28 марта 1893г. произведен в лейтенанты. В октябре 1894г. окончил курс академии. В компанию 1895г. для ценза плавал на учебном судне "Моряк" по Балтийскому морю в составе Отряда судов Морского Кадетского корпуса. Назначен в заграничное плавание старшим штурманским офицером на крейсер "Дмитрий Донской" (командир капитан 1 ранга В.К.Витгефт). В марте 1898г. принимал участие в занятии Порт-Артура. Штурманский офицер 1 разряда. В августе 1898г. назначен старшим флаг-офицером штаба начальника Эскадры Тихого Океана(вице-адмирал Ф.В.Дубасов). Назначен флагманским штурманом. Состоял в этой должности и при новом начальнике эскадры вице-адмирале Я.А.Гильтебрандте (до августа 1900г.).Награжден орденом св. Анны 4-й ст.с надписью "За храбрость" за взятие фортов Таку 8 и 9 июня 1900г. и японским орденом Восходящего Солнца 5-й степени. После четырехмесячного отпуска в феврале 1901г.назначен ст.штурманским офицером эскадренного броненосца "Цесаревич" (заложен на верфи "Форж и Шантье" 18 мая 1899г. Командир капитан 1р. И.К.Григорович). Компанию 1901г.провел в должности старшего флаг-офицера штаба начальника Учебно-Артиллерийского Отряда контр-адмирала З.П.Рожественского (на крейсере "Минин"; командир капитан 1р. Н.И.Небогатов). Назначен адъютантом штаба Кронштадского порта (Главный командир и военный губернатор Кронштадта вице-адмрал С.О.Макаров). В апреле 1903г. пожалован оклад капитан-лейтенанта по цензу. 1 января 1904 г. назначен старшим офицером крейсера 2-го ранга"Боярин" и 16 января отбыл в Порт-Артур. В дороге его застала весть о начале войны с Японией и гибели на своих минах крейсера "Боярин". 1 февраля 1904 г. назначен командиром миносца " Решительный " вместо заболевшего лейтенанта А.А.Корнильева. Участвовал на нем в постановках минных заграждений в заливе Талиенван. 7 февраля 1904 г. сдал командование капитану 2 ранга Ф.Э.Боссе. Назначен старшим офицером транспорта "Ангара". 24 февраля прибыл в Порт-Артур командующий флотом Тихого Океана вице-адмирал С.О.Макаров. Он пожелал иметь лейтенанта В.И.Семенова в числе чинов своего штаба. Но вакансий не было. 1 марта 1904г. был назначен старшим офицером крейсера "Диана". (Это назначение не было опубликовано в Высочайших приказах по Морскому ведомству и получивший на Пасху 28 марта чин капитана 2-го ранга Семенов продолжал числиться старшим офицером "Ангары" в списках на 1 июля 1904г.). В марте-июне 1904 года участвовал в ночных боях на рейде и в дневных операциях у побережья Квантуна. Работал переводчиком в штабе эскадры. В июне 1904 года письменно обратился к командующему эскадрой с предложением прорываться во Владивосток. В июле 1904 года участвовал в Шантунгском сражении. Участвовал в походе на подбитом крейсере, прорвавшемся на юг, к берегам Индокитая. В августе-сентябре 1904 покинул Сайгон и присоединился ко 2-й Тихоокеанской эскадре в Либаве в качестве пассажира. 2 октября 1904 отплыл на борту «Князя Суворова» из Либавы в Тихий океан. В ноябре 1904 года был назначен одним из четырёх флагманских штурманов эскадры. В феврале 1905 года получил назначение начальника военно-морского отдела эскадры. 14 мая 1905 участвовал в Цусимском сражении, был ранен. 15 мая 1905 попал в плен вместе с адмиралом Рожественским и другими офицерами на миноносце «Бедовый». В май-октябрь 1905 находился в плену; находился на лечении в Сасебо и его окрестностях. В ноябрь-декабрь 1905 года вернулся в Россию через Владивосток и Сибирь. В июле-августе 1906 года вместе с адмиралом Рожественским и группой офицеров был предан суду по обвинению в сдаче «Бедового» неприятелю. Был оправдан. В январе 1907 года подал прошение об отставке на высочайшее имя. Уволен со службы в звании капитана 1-го ранга с мундиром и пенсией. В апреле 1910 умер от последствий ранения.
Талантливый литератор, в 1903 году опубликовал двухтомника стихотворений, создал первую биографию адмирала Макарова (1907), переводил с японского, публиковал фантастические повести, фельетоны, сатиры, стихи. Важнейшее произведение — трилогия по собственным дневникам: «Расплата», «Бой при Цусиме», «Цена крови» (1906-1909). Переведена на девять языков при жизни автора, её цитировал сам триумфатор Цусимы — адмирал Того. В 1906 году опубликовал перевод японского издания «Великое сражение Японского моря» — первого развернутого анализа Цусимского сражения.
Автор научно-фантастической (с элементами шпионского детектива и авантюрного романа) дилогии «Царица мира» (1908) и «Цари воздуха» (1909), которая отмечена восторженным отношением автора к зарождающейся авиации; по представлениям автора изобретение летательных аппаратов способно перевернуть жизнь всего человечества, так как аэропланы — это абсолютное оружие, бороться с которым невозможно.
В 1909 году в печати появились заметки Семёнова «Флот и морское ведомство до Цусимы и после» и сказка «Заседание адмиралтейств-коллегии». В 1910 году написал свою последнюю статью — «Похороны адмирала Рожественского».
Произведения Семёнова переведены на английский, болгарский, венгерский, грузинский, китайский, корейский, монгольский, немецкий, польский, румынский, сербско-хорватский, словацкий, французский, чешский, японский.

Есть на Либрусеке:
Адмирал Степан Осипович Макаров (pdf)
Бой при Цусиме (djvu)
Трагедия Цусимы.

Есть на Флибусте:
Бой при Цусиме (djvu)
Трагедия Цусимы.

От себя: «Трагедия Цусимы» это издание всей трилогии о русско-японской войне в одном томе. Отмечу ошибку в Википедии: это не трилогия, а тетралогия, в нее входит еще книга «Поход Второй эскадры»
Фантастическая дилогия есть по этим адресам: http://book.libertorrent.com или http://epizodsspace.no-ip.org/bibl/fantast01-20.html .
Подробнее по дилогию и прочую фантастику Семенова:
И. Горев Предчувствие перемен.
© И. Халымбаджа, 1987
Молодой дальневосточник (Хабаровск).- 1987.- 11 янв.- № 9.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2005
Драматические события русско-японской войны заставили пересмотреть свои взгляды многих ее участников.
Один из них, Владимир Иванович Семенов (1867-1910 гг.), морской офицер, участник Цусимского сражения на броненосце "Суворов", где он находился в штабе адмирала Рождественского, возвратившись на родину из плена, вышел в отставку и целиком отдался литературной деятельности. В 1908-1010 гг. одна за другой выходят его книги "Царица мира" (1908), "Цари воздуха" (1909), "Страшное слово" (1910).
Автор фетишизирует авиацию, полагая, что создание совершенных летательных машин может коренным образом изменить жизнь общества, уничтожить границы.
Все сочинения В. Семенова можно отнести в разряд так называемых "военных утопий". Сюжеты незамысловаты. В первом романе Англия, несколько опередив другие страны в самолетостроении, пытается диктовать им свои условия, но терпит поражение. Во второй книге русский инженер Сергей Дьячков, изобретатель аппарата, вызывающего детонацию взрывчатых веществ, строит могучий воздушный корабль "Царица мира" и пытается принудить человечество к миру, уничтожив всю взрывчатку. Но... люди продолжают сражаться саблями, и Дьячков со своей невестой удаляется на необитаемый остров.
В "Эпохе дирижаблей и подводных лодок" (сборник "Страшное слово") В. Семенов "заглядывает" в 2010 год, в эпоху межпланетных полетов, когда археологи изучают "вещественные свидетельства" мировой войны 1910 года (автор поторопился на 4 года) между Англией и Германией, войны воздушной и подводной...
"Низкопробными бульварными романами" назвал сочинения В. Семенова советский критик О. Цехновнцер. И тем не менее книги В. Семенова интересны, как свидетельство разочарования части русского офицерства в реалиях царизма, предчувствия приближающейся мировой бойни и грядущих, пусть неясных автору, но скорых перемен.
Опять же от себя добавлю - «Эпоха дирижаблей и подводных лодок»: Рассказ //Семенов В. Страшное слово. - СПб.-М.: Т-во М. О. Вольф, 1910. С. 70-93.

 Отправлено: 14.03.13 11:54. Заголовок: 1.66 пишет: Автор н..

1.66 пишет:

цитата:

Автор научно-фантастической (с элементами шпионского детектива и авантюрного романа) дилогии «Царица мира» (1908) и «Цари воздуха» (1909), которая отмечена восторженным отношением автора к зарождающейся авиации; по представлениям автора изобретение летательных аппаратов способно перевернуть жизнь всего человечества, так как аэропланы — это абсолютное оружие, бороться с которым невозможно.

 Отправлено: 14.03.13 12:37. Заголовок: 1.66 Антон Ух вы..

1.66 Антон

Ух вы! Друзья, извините за просторечие, я просто обалдел от интереса и восторга.

 Отправлено: 14.03.13 13:12. Заголовок: Уважаемый Gennady! К..

Уважаемый Gennady! В ответ на Ваш вопрос о Сибирякове и Лисицыне.
Книгу о Сергее Петровиче Лисицыне написал Николай Сибиряков. Книга так и называется «Сергей Петрович Лисицын - русский Робинзон». В произведении рассказывается о приключениях русского купца на необитаемом острове в Охотском море.
В 2005 году книга была переиздана «Воениздатом» в серии "Редкая книга". Подробности здесь: http://many-book.ru/khudozhestvennaya-literatura/4416805-russkiy-robinzon.php

И ещё. Книгу Н. Сибирякова упоминает Иван Сергеевич Шмелёв в своих очерках «Как я встречался с Чеховым». Помните?
«…Я был польщен, что такое ко мне внимание: ведь не простой это человек, а пописывает в «Сверчке» и в «Будильнике», и написал даже книгу − «Сказки Мельпомены». И такой, замечательный, спрашивает меня, знаю ли я Майн-Рида!
Я чеканил, как на экзамене: Охотники за черепами, Стрелки в Мексике, Водою по лесу, Всадник без головы… Он покачивал головой, словно отбивал такт. Потом пошел Фенимор Купер, Капитан Марриэт, Ферри. Когда я так чеканил, Женька сзади шипел: «и всё-то врет… половины не читал!». Ему, конечно, было досадно, что занимаются только со мной. Робинзона? Я даже поперхнулся. Робинзона Крузо?! Я читал обоих Робинзонов: и такого, и швейцарского… и еще третьего, Лисицына! Он, должно быть, не ожидал, − снял пенснэ и переспросил прищурясь:
− Это какого… Лисицына?
− А «Русский Робинзон… Лисицын»! Это редкая книга, не во всякой даже библиотеке…
И я принялся рассказывать, как Лисицын, купец Лисицын, построил возле Китая крепость и стал завоевывать Китай… притащил пушку и… всё один! Он остановил меня пальцем, и сказал таращившему глаза Радугину, есть ли у них «про этого купца Лисицына»? Тот что-то замялся: как всегда, ничего н знал, хоть и библиотекарь. Я за него ответил, что здесь Лисицына нет, но можно его найти на Воздвиженке, в библиотеке Бессоновых, «бывш. Ушаковой», да и то растрепанного, с разорванными картами и планами. Он сказал − «вот, знаток-то!» − и спросил, сколько мне лет. Я ответил, что скоро будет тринадцать. И опять Женька зашипел: «и всё-то врет!» Но я нисколько не врал, а мне, действительно, через десять месяцев должно было исполниться тринадцать.
− Ого! − сказал он, − вам пора переходить на общее чтение.
Я не понял, что значит − «общее чтение»...»
http://smalt.karelia.ru/~filolog/shmelev/texts/arts/kakjavst/htm/kakjavst.htm

 Отправлено: 14.03.13 13:31. Заголовок: В развитие авантюрно..

В развитие авантюрного жанра в России внес свой вклад и А. И. Куприн. "Штабс-капитан Рыбников" - чем не "шпионский" рассказ? Не даром же именно этот рассказ "переосмыслил" Акунин в "Алмазной колеснице". А что - классика жанра!

А вот отрывок из статьи о первых шагах А. Куприна на поприще автора авантюрных сочинений:
"В 1907 году произошло событие, которое потрясло российских обывателей до глубины души. Уличные продавцы газет стали предлагать разноцветные книжки-выпуски ценой в пять копеек. Книги повествовали о подвигах сыщиков, главным образом американских и английских. Выпуск первый о Нате Пинкертоне назывался "Заговор преступников". Это название запомнилось всем гимназистам той поры.
В России началась настоящая "пинкертоновская" лихорадка. За 1908 год бульварные детективные рассказы были растиражированы в 10 миллионах экземплярах!
Критика и педагоги резко отрицательно оценивали брошюры о похождениях сыщиков, отмечая, что они "грязны, безнравственны и, по-видимому, могут отвечать лишь на грубые запросы полуграмотного читателя" и что это "не литература, а жалкое бормотание пьяного дикаря". В школах учителя наказывали за чтение "пинкертоновщины". Так же поступали и многие родители. Однако проведенные в 1909 году в ряде гимназий опросы показали, что примерно 90 процентов гимназистов регулярно читали эти выпуски.
Серия книг о Нате Пинкертоне пользовалась наибольшей популярностью. По признанию писателя Валентина Катаева, "его приключения буквально сводили с ума.
У Ната Пинкертона был помощник, отчаянно смелый парень, мастер гримироваться и идти по следу опасного преступника. Время от времени он звонил шефу по телефону:
- Алло, мистер Пинкертон! Это я, Боб Руланд.
- Ха-ха, я тебя сразу узнал, мой мальчик. Выкладывай, что у тебя нового.
- Учитель, я напал на след этой кровавой собаки Джека.
- Молодец! Скоро я приеду к тебе на помощь, и мы наконец посадим этого негодяя на электрический стул.
Черт возьми, на каждой странице телефоны, метрополитены, небоскребы в 20 этажей, роковые красавицы, стальные наручники, револьверы, погони и перестрелки...
Прочитав один выпуск и остановившись на самом интересном месте, уже невозможно было не купить следующий..."
Авторы сыщицких брошюр никогда не подписывали свои произведения. Кто их создавал на самом деле, знали очень немногие. Ценные сведения есть в мемуарах писателя Леонида Борисова: "Несколько выпусков написал известный в свое время Брешко-Брешковский, в шутку написал один выпуск поэт Михаил Кузмин.
Позднее он вспоминал:
- Писал шутя, шутя и в издательство отнес, но далеко не шутя получил аванс 15 рублей и через три недели еще столько же.
Мне доподлинно известно, что ради заработка сочинял выпуски о Пинкертоне и Александр Иванович Куприн - кажется, выпуски 2 и 4".
О том, что наш замечательный земляк (кстати, через несколько дней исполняется 130 лет со дня его рождения) смело экспериментировал со своим даром большого писателя и соглашался из-за денег на любую работу, исследователи его творчества рассказывать не любят. А потому найти какую-то информацию об этом практически невозможно. Как утверждают авторитетные московские библиофилы, Куприн написал один выпуск - пятый. Назывался он "Убийство в Гриншоре". Нат Пинкертон расследовал жуткие обстоятельства гибели своего школьного товарища. Именно этот совершенно неизвестный ныне рассказ классика был тогда сразу же зачитан до дыр огромной читательской аудиторией.
В 1911 году Александр Куприн согласился еще на один авантюрный проект. Он принял приглашение петербургского издателя Корнфельда поучаствовать в написании коллективного фантастического романа "Три буквы".
Самое тиражное бульварное издание - "Синий журнал" - собрало именитых литераторов, чтобы они из номера в номер продолжали сенсационное повествование с неожиданными поворотами сюжета, страшными преступлениями и приключениями агентов сыскной полиции.
В эксперименте участвовали сверхпопулярные в то время А.Аверченко, Тэффи, А.Будищев (тоже наш земляк), В.Немирович-Данченко и многие другие.
Куприну поручили написать первые главы. Завязка получилась такой: в мрачных трущобах Сан-Франциско в притоне "Кровавая мышеловка" капитан русского судна князь Енгушев проигрывает все наличные деньги и ставит на кон золотую серьгу с бриллиантом, на котором выгравированы три древне-еврейские буквы. Талисман приносит ему счастье. Банк сорван, но бриллиант таинственным образом исчезает со стола.
Впоследствии выясняется, что драгоценный камень зашит под кожей в колене у агента русской полиции. Причем этот господин зачем-то загримировался под негра...
Уже упомянутый Леонид Борисов написал в одном из своих рассказов: "Все наше поколение прошло через эти "русские комиксы", но никто из нас не стал ни убийцей, ни грабителем. Может быть, потому, что они были добрее, гуманнее американских".
Наверное, с этим сложно поспорить".

И ещё насчет "Трех букв" (из другой статьи):
"Куприн принял участие в написании романа «Три буквы». Роман был
задуман как коллективное беллетристическое произведение, отдельные главы
которого предполагалось написать разным лицам. Соавторами «Трех букв»,
помимо Куприна, должны были быть: И. Потапенко, Вас. Немирович-Данченко,
А. Аверченко, А. Каменский, Тэффи, А. Измайлов, О. Дымов, И. Ясинский, А.
Будищев, П. Гнедич, А. Рославлев. Редакция «Синего журнала», сообщая 12
февраля 1911 года о предстоящем печатании ею «сенсационного» романа, не сомневалась
в том, что «испытанные беллетристы» развлекут читателя этим
«шуточным литературным подарком и, как знать, может быть, сорвут венец с
главы автора «Рокамболя»...» 133. Стало быть, роман «Три буквы» должен был
явиться фантастически-приключенческим повествованием, детективом в духе
многотомного романа Понсон дю Террайля. Как сообщалось в «Синем журнале»
в конце февраля того же года, Куприным были написаны и сданы в редакцию
первые четыре главы романа; назывались они так: «Кровавая мышеловка»,
«Роковой бриллиант», «Судьба», «Древнееврейская буква» 134. В редакционном
объяснении говорилось об этих главах: «Перед нами строки, написанные А. И.
Куприным. Блестят искорки купринского юмора, мелькают характерные
черточки его «быта», остроты и меткие наблюдения. Развивается фабула, растет
действие» 135. Начальные главы «Трех букв» были напечатаны в «Синем
журнале» 26 марта (№ 14) и 2 апреля (№ 15) 1911 года.
Предполагалось, что, после того как каждый из соавторов напишет по одной
главе, Куприн закончит начатый им роман. Но продолжения романа не
последовало, и Куприну не пришлось писать заключительную главу. С
пародийным романом «Любовь Армана и Генриэтты» произошло то же, что и с
приключенческим «Три буквы».

 Отправлено: 14.03.13 13:32. Заголовок: Кстати, предлагаю ..

Кстати, предлагаю в этой же теме обсуждать эмигрантскую русскую авантюрную литературу 1917-1991 годов (есть и такая), т.к. она ближе к дореволюционной русской авантюрной литературе, чем к советской приключенческой литературе. В этом сообщении пытаюсь вставить превью портрета Семенова В.И. <a href="http://shot.qip.ru/00c1AK-2ymgUQXAx/" target="_blank" title="QIP Shot"><img src="http://f2.s.qip.ru/~ymgUQXAx.jpg"/></a> . Если не получится постараюсь переделать или просто вставлю ссылку на портрет.

 Отправлено: 14.03.13 13:33. Заголовок: Не получилось, вот с..

Не получилось, вот ссылка на портрет Семенова В.И. http://shot.qip.ru/00c1AK-2ymgUQXAx/ .

 Отправлено: 14.03.13 13:45. Заголовок: Тогда вот: Список оп..

Тогда вот:
Список опубликованных романов Брешко-Брешковского:
Белые и красные; роман из эпохи русской революции.
т. 1 Дочь великого князя. Париж
т. 2 Рига, изд. “Дидк”
Царские бриллианты. Париж.
На белом коне; роман из жизни добровольческой армии. Книга 1-3. изд. «Север»
Под звездой дьявола; роман в 3-х частях. изд. Новый Сад “Святослав”
Мировой заговор; бомбы римского отеля; роман в 3-х частях. София изд. “Зарницы”
Ряса и кровь. Варшава. изд. журнала “Воскресное чтение”.
На золотом троне. Белгород изд. “Святослав”.
Печать проклятья; роман в 3-х частях.
Когда рушатся троны; роман в 3-х частях. София изд. «Русь».
Женщины, кровь и бриллианты; роман в 3-х частях. София изд. «Русь»
Побеждённые победители; роман в 3-х частях.
Мстители. София изд. “Русь”.
Трилогия:
1. Демон пустыни. Рига изд. “Дидк”
2. Сбежавший каторжник. Рига изд. “Дидк”
3. Тайна мёртвых песков. Рига изд. “Дидк”
Жуткая сила. Рига изд. “Мир”
Албанская сирена; роман в 3-х частях. Белгород, изд. газ. “Новое время”
Ночи Варшавы. Рига изд. “Лит”
Кровавый май: В огне страстей; современный экзотический роман. Рига изд. «Строк»
Принц и танцовщица. Рига изд. “ГрамДраг”
Живая совесть, прекрасные калеки. Париж.
Дикая дивизия; роман в 8-х частях. Рига изд. “Мир”
Яд земли. Рига “Лит” Вступительная статья И. Коноплина
Рукою палача. Рига изд. “Ориент” (б.г., А.Струве).
Роман манекена. Рига изд. “Дидк”
Король пулемётов. Тяньцзин изд. “Наше знание” (включая объявления издательства).
Голубой мундир; роман в 2-х частях. Рига изд. “Дидк”
Жидкое золото. Варшава.
Короли нефти, ч. 1. Роман княгини Светик. Рига изд. «Дидк», (ч. 2 Борьба титанов - объявлена, но издательских сведений не имеется)
Ставиский, король чеков; роман из современной жизни. Париж. Бесплатное приложение к журналу Иллюстрированная Россия.
Графиня; венский роман. Рига изд. “Дидк”
Под плащом сатаны. Тяньцзин изд. “Наше знание”
Сокровище Алмаз-хана. Тянъцзин, изд. книжного магазина Знание,
Критико-биографический очерк; см. Горийский В., Песни солнца.

 Отправлено: 14.03.13 13:48. Заголовок: Куприн о Брешко-Бреш..

Куприн о Брешко-Брешковском:

Н. Брешко-Брешковский

Этюд

Брешко-Брешковский Н. Н. Сочинения: Когда рушатся троны...
Серия "Литература русской эмиграции".
М.: НПК "Интелвак", 2000.

Он происходит из старого, почтенного рода черниговских дворян и до сих пор остался верен традициям предков. Его мать -- известная русская революционерка, знавшая в своей большой жизни и обыски, и аресты, и тюрьмы, и отважные побеги из дальнесибирских ссылок. Но социалистка она совсем особая; такая, какая могла только появиться в широкой, ни на что не похожей России. Эта старенькая социалистка глубоко верит в Бога, умильно зовет людей к дружбе, любви и братству. Но до сих пор борьба со старым режимом окружена в ее глазах ореолом величия и мученичества. И до сих пор она гордится "завоеваниями русский революции".
Совсем иначе смотрит Н. Брешко-Брешковский на эти идеи и события. Он никогда не забывает того, что еще до революции, во время ужасной войны, русские социалисты додумались до того, что стали "непротивленцами" и даже еще страшнее -- "пораженцами" и разлагателями армии... и это в годы величайшего испытания, постигшего родину.
Н. Брешко-Брешковский видел эту революцию и ее завоевания с самого начала. Он понял, что снизу взбунтовались дезертиры, беглые каторжники, бродяги, грабители и прочая сволочь; а наверху хотели взять власть ничтожные представители нашей жалкой, неврастенической, болтливой, трусливой, удаленькой, карликовой интеллигенции. Хотели взять и не могли, хотя она валялась на земле. Схватили ее большевики: фанатики, для которых вся родина, все население России в 150 миллионов, стало огромным костром для подтопки мировой революции...
С первых же дней H. Брешко-Брешковский возненавидел такую революцию и такой каннибальский социализм, а возненавидев, проклинал большевиков и устно, и письменно.
Недаром же из всех тогдашних петербургских писателей Н. Брешко-Брешковский первым был схвачен и посажен в революционный трибунал. Вторым посадили меня, пишущего эти строки. Арестован я был по совсем нелепому и ничтожному поводу. Я написал статью о царском брате, Михаиле Александровиче, где доказывал, что, даже со своей точки зрения, большевики совсем не правы, тесня, угнетая и оскорбляя этого Великого Князя, который был органически чужд властолюбия, который всегда был прост, щедр и доступен, которому был естественно свойствен простой, благородный, природный демократизм, который, наконец, также не виноват, что родился в царской семье, как и не виноват добрый старый елисаветградский раввин Бронштейн в том, что у него сын Лев Троцкий.
В тот момент, когда меня привезли из моей милой Гатчины на автомобиле и доставили во дворец В<еликого> К<нязя> Николая Николаевича, где и помещался трибунал, то первый, кого я увидел в огромном холле, -- это был Н. Брешко-Брешковский, сопровождаемый, как и я, двумя вооруженными солдатами.
Меня должны были запереть в камеру, до допросов. Его переводили в Петропавловскую крепость. Мы едва успели крепко пожать друг другу руки и обменяться двумя словами.
-- Держитесь? -- спросил он.
-- Держусь навсегда.
-- Я тоже. Храни вас Бог!
Но тут вмешался конвойный. Он брякнул прикладом по паркету и рявкнул с угрозой:
-- Поговори!
Так мы и расстались на много лет, чтобы встретиться потом во Франции, где я с отрадою убедился, что Брешковский и до сих пор "держится" непоколебимо, непреклонно, верный этой своеобразной клятве, произнесенной в вестибюле великокняжеского дворца, обращенного ныне в свинюшник.
И действительно, во всех его многочисленных романах, написанных после 17-го года, неизбежно появляется большевик -- существо лишь на четверть человеческое, насыщенное и пресыщенное истерической, садической злобой, несущее всюду с собою отраву, разложение, подкуп, соблазн, шпионство, богохульство, святотатство, кровь, разврат физический и духовный, призыв к разрушению всех сокровищ морали и культуры, завоеванных человечеством в течение тысячелетий... -- словом, существо, которое терпится Европой по странной слепоте, по какому-то трагическому недоразумению...
Пишет Н. Брешко-Брешковский яркими, кричащими красками, не зная полутонов. В его распоряжении нет нежных, тонких кисточек, а лишь одна великанская кисть, которой он пишет со всего размаха, быстро, яростно и порою небрежно. Такой кистью писал когда-то Александр Александрович Дюма-первый.
Говорят про Н. Брешко-Брешковского, что он склонен преувеличивать. Относительно большевиков этого нельзя сказать: каждый день они умудряются сделать новую гадость, которая еще страшнее, еще неправдоподобнее предыдущей, вчерашней, казавшейся нам верхом, непревосходимым рекордом гнусности. Зато всех своих героев Н. Брешко-Брешковский неизменно облекает ослепляющей красотой, миллиардами долларов, невероятною щедростью, железными мускулами, сверхчеловеческой силою, любовью, пылающей до могилы и еще гораздо дальше... Здесь автор сгущает свои краски до такой яркости, что они начинают жечь глаза.
Но как же винить его? Он сам горячо влюблен в своих героев и награждает их -- правда, не особенно умеренно -- всяческими прекрасными качествами.

О Н. Брешко-Брешковском мало писала русская кумовская критика, всегда выхвалявшая свой лагерь и топтавшая ногами свежее оригинальное дарование. Чтобы выдвинуться, романисту последовательно надо было быть: в девяностые годы -- народником. Перед японскою войною -- с-дэ или с-эр. После японской войны -- буревестником, соколом, босяком или Челкашом -- с потрясением основ, с презрением к народу, с ненавистью к мещанству и буржуазии. Перед большой войной и в начале ее вкусы внезапно нелепо переменились: потребовался почему-то писатель-декадент, импрессионист, футурист, дидоист, акмеист и развратник. Громко выхвалялись -- самоубийства, некромания, скотоложство и педерастия. В моде стал лимбургский сыр, ананасы в шампанском и запах тления. Верхом искусства было сделать тончайшей иголкой сложнейший узор на скорлупе от тухлого яйца. Это течение не выдохлось и поныне вместе со своими критиками.
Н. Брешко-Брешковскому нечего было делать ни в этой литературе, ни на митингах, ни на социальных банкетах, ни на лекциях, ни на этих бесконечных спорах. Он писал то, что хотел, и о том жизненном, что пленяло его воображение. Он не мог и не умел петь на мотивы, насвистанные с чужого голоса.
Критика замолчала его и замалчивает до сих пор. Но -- видите ли -- русская публика -- совсем особая публика. Она побаивается газеты, но она всегда выше и смелее критики. Я мог бы назвать десятки больших и малых имен русских писателей. Критика или не знала их, или нарочно не замечала, или презрительно осмеивала в течение долгих лет. А эти писатели уже давно, без позволения критики, стали любимцами широкой публики, и книги их шли из года в год, все с возрастающим успехом. И только наконец внук критика и сам тоже критик, уступая колоссальной очевидности, отваживался промямлить первое снисходительное одобрение.
У Н. Брешко-Брешковского давно уже была своя большая аудитория, любившая его и увлекавшаяся им. Она не редеет и теперь. В ней -- и я! Я ценю Н. Брешко-Брешковского как читатель за то, что у него в романе всегда есть голова, туловище и хвост, пропорционально связанные друг с другом; за то, что в его произведениях есть "выдумка", об отсутствии которой в русских романах так жалел еще Тургенев; наконец, за то, что роман Н. Брешко-Брешковского всегда захватывает: он занимателен, ярок, бодр; порою трогателен без всяких признаков нытья, порою весел без злобы...

А. Куприн

Из предисловия к роману Н. Н. Брешко-Брешковского "Жуткая сила" (Рига, "Мир", 1930)

 Отправлено: 14.03.13 13:51. Заголовок: И ещё о Брешковском:..

И ещё о Брешковском:
О, о его жизни можно было бы написать отдельный роман, так много в ней переплелось всего — авантюристического, вымышленного, приземленного и неестественного, высокого и низменного… Начнем с его родителей: мать — Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская (урожденная Вериго) с 17 лет настолько была увлечена революционными идеями, что, в конце концов, оставив мужа и маленького сына, под именем солдатки Феклы Косой «ушла в народ», рассчитывая «заразить» последний идеями борьбы с самодержавием за светлое будущее… В итоге, вся жизнь была отдана этой борьбе, отдана без остатка, за что и удостоилась Брешко-Брешковская почетного прозвища — «бабушка русской революции». Но саму Октябрьскую революцию 1917 года она не приняла, посчитав, что большевики «узурпировали власть». Позиция эта и послужила причиной эмиграции из страны… Дожила «бабушка» до очень преклонного возраста — 90 лет — и тихо отошла в мир иной в селе Хвалы-Почернице под Прагой.
Отец Николая Брешко-Брешковского — известный в Витебской губернии либерал, считавший, что жена его сама вправе решать, сохранять ли семью или оставить ее ради «общественных интересов», посвятить себя воспитанию детей или — революции. Но взгляды его ударили в первую очередь по нему самому: жена ушла «вершить социальную справедливость». Он не знал, не до того было, что и полугодовалого сына их жена решила передать на воспитание родственникам… Воспитывал Николая его дядя, родной брат матери. В отличие от сестры своей, он «исповедовал» монархизм, что передалось и племяннику, также как, впрочем, и любовь к книге, перу и чистому листу бумаги…
Дядя, однако, не смог дать Николаю классического образования — средств на гимназию и университет не было, пришлось ограничиться ремесленным училищем. Окончив его в 1893-м, Брешко-Брешковский отправился в Петербург, где, благодаря родственным связям, он смог получить место мелкого клерка в одной из строительных контор. Но… видимо не о том мечтал девятнадцатилетний юноша, через три года, опубликовав свой первый рассказ, он оставляет службу и с головой уходит в «писательство». Не было в тогдашней российской столице журнала или газеты, где он бы не публиковался, он пишет про все на свете, сочетая приятное и полезное (надо было зарабатывать себе на хлеб).
О матери он не вспоминал, на письма отца не отвечал, собственной семьей тоже не обзаводился, боясь, что в браке скажется «семейная наследственность», шумных компаний избегал, предпочитая ресторанному застолью письменный стол. И уже к концу XIX века имя его было известно во всех уголках России, по крайней мере там, куда доходили его книги, журналы и газеты с его статьями… Как писал его современник, Александр Невахович, «кто из вас в детстве, юношестве не ожидал с нетерпением очередной книжки (журнала) „Мира приключений”, „Природы и людей”, „Нивы”, кто лихорадочно не искал в них волнующего романа, экзотической повести или талантливой корреспонденции спутника наших досугов, верного друга наших юношеских мечтаний?.. Куда только не уводил нас с собою Николай Николаевич? В знойные степи Аргентины, тропические леса Бразилии, зыбучие пески Африки!.. Сколько необыкновенных, смелых приключений пережили мы вместе с его героями, как радовались их успехам, как сочувствовали им в несчастиях!.. А эти герои, смелые, отважные и дерзкие… Их мы не забыли, имена их запечатлелись в нашей памяти, и ни кровавая война, ни сумбурные годы российской смуты, ни монотонные, тусклые дни эмиграции не могли вытеснить их из тайников нашего „я”…» В поисках сюжетов Брешко-Брешковский объехал всю Россию и полмира, побывал на многих войнах, откуда аккуратно высылал на родину репортажи и очерки. А в короткие перерывы между командировками, он писал приключенческие романы (отдыхая, видимо «душой и телом»).
Первая мировая война вновь «призвала» его «в строй». Он, будучи военным корреспондентом, появлялся в самых горячих точках фронта, где лилась кровь и гибли солдаты, где пуля не выбирала — военный ты или штатский, одевший форму лишь вчера (десять лет спустя Брешко-Брешковский свел все свои военные впечатления в несколько книг, самая известная из которых — «Дикая дивизия», стала настоящим бестселлером)…
Русские революции 1917 года поставили Николая Николаевича перед выбором: пересмотреть свои убеждения или оставаться верным им и в полной мере «испить чашу» инакомыслящего. Он выбрал последнее. Решающей в этом выборе стала встреча на столичном железнодорожном вокзале матери, возвращавшейся из сибирской ссылки. Николай Брешко-Брешковский рассчитывал увидеть степенную даму, уставшую от слишком бурной для людей ее возраста (73 года) жизни. Но — просчитался, «бабушку русской революции» доставил в Питер специальный вагон, встречали ее едва ли не как очень влиятельного политика — с почетным караулом и военным оркестром… Услышав приветственную речь встречавших и матушкин ответ, Николай Николаевич, поморщившись, вывел для себя: «Погибла Россия»…
В 1918-м его арестовали из-за антибольшевистских статей, но вскоре освободили (по ошибке), второго «прихода» людей в кожанках Брешко-Брешковский дожидаться не стал, бежал на Юг, где в это время формировалась Белая гвардия. В боевых действиях Николай Николаевич не участвовал, но призвание свое — писательство — он не оставил: писал для газет и для антибольшевистских листовок, и для издательств, выпрашивавших у него новые книги. Но в 1920-м ему пришлось бежать из России вообще, стоя на палубе английского боевого корабля, он провожал взглядом Россию, так и не ставшей для него «родной матерью».
Осел он в Варшаве и вновь — писал, писал и писал, порой сутками не поднимаясь из-за письменного стола. Известная российская беллетристка Н.А. Теффи вспоминала: «На его книгах издатели сделали карьеру. Бывало так, что маленький предприниматель, раздобыв денег на задаток, покупал у Н. Брешко-Брешковского роман „на корню”, издавал его, пускал в продажу, из вырученных денег платил автору и принимался за издание других книг. Благодаря книгам Брешко-Брешковского, основывались издательства…».
Его читали взахлеб, за его книгами выстраивались в библиотеках в очередь, а в книжных магазинах «сметали» их тиражи в считанные часы, его называли русским Александром Дюма и Жоржем Сименоном, за ним закрепился на долгие годы титул короля русского «приключенческого» романа. Более двадцати из них были переведены на польский язык (переводили и на французский, английский, немецкий, латышский…).
В 1927-м ему пришлось перебраться в Париж, читатель и здесь встретил его с распростертыми объятиями: спрос на авантюрное «чтиво» среди эмигрантов-обывателей был всегда высок. Иным складывалось отношения «собратьев по цеху»: сколько грязи они вылили на него, сколько дутых обвинений прозвучало в его адрес, сколько клеветы распространялось на страницах периодики… Зависть, элементарная зависть, — вот что двигало «коллегами по перу»: как же, они пишут «умные» книги, а миллионными тиражами издают (и покупают!) его незатейливые романы, где все подчиненно одной идее — «повысить уровень адреналина». Другой бы сломался, но Брешко-Брешковский жил по принципу: «Хвалу и клевету приемли равнодушно…»
Сколько он написал в годы эмиграции… Брешко-Брешковский и сам не знал… Да и зачем, ведь писал он не ради количества. До настоящего времени далеко не все и удалось сохранить (даже в Российской государственной библиотеке не возможно обнаружить все его романы, повести и рассказы), но то, что осталось «в наличии», просто поражает — и сюжетом, и героями, и мастерством стиля, и умением писать так, чтобы «словам было тесно, мыслям — просторно». Это дано далеко не каждому.
В годы Второй мировой войны Брешко-Брешковский жил в Берлине, сотрудничая с немногочисленными русскоязычными изданиями. 24 августа 1943 года его жизнь трагически оборвалась, он погиб во время бомбежки германской столицы английской авиацией.
Где он упокоился «с миром», неизвестно (погибших хоронили в общих могилах), но жили его книги. И это все еще не давало покоя его завистниками. Пустили слух, что он служил в «органах фашистской пропаганды». Однако, никто из тех, кто акцентировал на этом факте внимание, не указывал хотя бы один источник, откуда был позаимствован этот «сюжет». И мы, проведя специальное исследование материалов нацистских спецслужб, отложившихся в бывшем Центре хранения историко-документальных коллекций (он же — бывший Особый архив Комитета государственной безопасности СССР), не нашли ни одного упоминания о службе Брешко-Брешковского в гитлеровской пропагандистской машине. Ничего нет и в немногочисленных некрологах, появившихся во французской и германской периодике (уж где-где, а там бы не преминули бы отметить этот аспект его жизни). «Источник» я все же нашел, им оказались… воспоминания бывшего советского разведчика Л.Любимова… (см.: Любимов Л. На чужбине. М., 1963. С. 325). Но можно ли им верить? Нет, конечно… Просто «слуги государевы» не могли простить писателю критики в свой адрес, критики — беспощадной, принципиальной и нелицеприятной. Именно по решению «ока государева» все книги Брешко-Брешковского никогда не переиздавались в советской России и были упрятаны под крепкий замок (чтобы ни у кого не возникло желания узнать — а что там?).
Но времена изменились, изменились и люди… Они сами определяют, что им читать, кто «классик», а кто — «рядовой инженер человеческих душ», и есть ли необходимость забивать свой мозг наукообразной жвачкой или за «легким чтивом» отдохнуть от окружающих человека проблем.

 Отправлено: 14.03.13 13:51. Заголовок: А это о нём же в Вик..

А это о нём же в Википедии:
http://ru.wikipedia.org/wiki/%C1%F0%E5%F8%EA%EE-%C1%F0%E5%F8%EA%EE%E2%F1%EA%E8%E9,_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E9_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E5%E2%E8%F7

 Отправлено: 14.03.13 14:23. Заголовок: 1.66 пишет: Кстати,..

1.66 пишет:

цитата:

Кстати, предлагаю в этой же теме обсуждать эмигрантскую русскую авантюрную литературу 1917-1991 годов

Например вот эту:

или эту:

 Отправлено: 14.03.13 14:25. Заголовок: Книги Брешко-Брешков..

Книги Брешко-Брешковского на Флибусте:
- Дикая дивизия 301K
- Когда рушатся троны... 1541K
- Принц и танцовщица 658K
- Ремесло сатаны1418K
В Википедии упоминается фильм, который он снял в качестве режиссера:
Процесс Бейлиса
Жанр: Драма
Год выпуска: 1917
Продолжительность: 00:24:46
Cубтитры: русские
Режиссёр: Н. Брешко-Брешковский
В ролях: Степан Кузнецов, Аксель Лундин, В. Малькевич-Ходаковская, Сергей Ценин, Юрий Яковлев
Описание: Картина рассказывает, как тенденциозно готовился антиеврейский судебный процесс, какими грязными методами фабриковались обвинения против невинного человека. Режиссер фильма Н.Н. Брешко-Брешковский написал сценарий по данным, полученным от следователя И. Красовского и, надо полагать, во многом повторил сюжет фильма И. Сойфера «Тайны Киева, или Процесс Бейлиса».
Комментарии к фильму, опубликованные в прессе в 1917 году:
Теперь, когда разбиты цензурные цепи, явилась возможность художественно и объективно воскресить такое кошмарное дело старого
человеконенавистнического режима, как дело Бейлиса. Явилась возможность коснуться закулисных пружин и нитей этого «средневекового процесса». На днях в Киеве известный писатель Н.Н. Брешко-Брешковский ставил инсценированную им для экрана большую сложной фабулы кинодраму «Кровавый навет». Участвовали лучшие силы Соловцовского театра: Кузнецов, Яковлев, для иллюзии загримировавшийся Бейлисом, Ценин и артистка Ходаковская. Артист Мещерский играл Щегловитова. Воздушные снимки производились на тех самых местах, где четыре года назад разыгралась знаменитая «Бейлисиада». Здесь и двухэтажный домик на Лукьяновке, где жила Вера Чибиряк, и дом Бейлиса в 200 шагах, зайцевский завод с его живописными окрестностями и та самая пещера на крутом берегу Днепра, где найдено было тело Ющинского. Завязка драмы — в одном из черносотенных петроградских салонов.
Скачать фильм можно http://www.torrentino.com/torrents/309204 .

 Отправлено: 14.03.13 14:57. Заголовок: И Некрасов не чуралс..

И Некрасов не чурался авантюрного жанра. "Три страны света" (в соавторстве с А. Я. Панаевой).
Жанр своего романа Некрасов определяет термином "легкая беллетристика" (ПСС, т. X, с. 116)
Реминисценции из зарубежной авантюрной литературы очевидны.
Вот отрывок из комментариев к роману в ПСС Некрасова в 15 тт.:
"Определение Некрасова уточняется воспоминаниями Панаевой: "Некрасову пришла мысль написать роман во французском вкусе" (Панаева, с. 175). Действительно, изощренная изобретательность вымысла, особенно в сфере интриги, резкая типажность характеров, тщательно выписанные детали, мелодраматические эффекты в водевильный комизм -- вен это перешло в "Три страны света" преимущественно из французской беллетристики 1840-х гг.
Сходство с романами новейшей французской школы наблюдается, и в отдельных сюжетных мотивах. В "Парижских тайнах" Э. Сю (рус. пер.-- 1844). {Некрасов был знаком с зарубежной литературой только по переводам.} фигурируют, например, швея, соединяющая свою судьбу со вчерашним студентом (Риголетта и Жермен; ср. Полинька и Каютин), гордая аристократка, оплачивающая расходы своего любовника (герцогиня де Люсне и виконт Сен-Реми; ср. Бранчевская и дон Эрнандо). В романе того же автора "Агасфер" (рус. пер; под заглавием "Вечный жид" -- 1846) действие происходит в трех частях света -- в Европе, Азии и Америке. Заглавие пролога -- "Две части света" (ср. заглавие некрасовского романа). В романе П. Феваля "Сын дьявола" (рус. пер. под заглавием "Сын тайны" -- 1847) изображены старый ростовщик (Араби; ср. с горбуном) и добрый шарманщик, влюбленный в швею (Реньо; ср. с Карлом Иванычем и с немцем-шарманщиком, влюбленным в Катю). Здесь же представлены сцены в танцевальном заведении и картины маскарада в здании Большой Оперы (ср. аналогичные эпизоды в "Трех странах света"). Такого рода переклички весьма многочисленны.
К французским литературным нравам следует отнести прецедент коллективного авторства -- например, романы Дюма, написанные совместно с О. Маке и другими.
Можно, вероятно, обнаружить точки соприкосновения и с другими произведениями французских писателей. {См.: Собр. соч. 1930, т. IV, с. 8 (здесь, в комментариях Е. Мустанговой к "Трем странам света", кроме Сю названы В. Гюго и А. Дюма, без указания произведений), а также рукопись неустановленного лица "Французские источники романа Некрасова и Станицкого "Три страны света"" (МКН, п. 16, ед. хр. 19), где кроме "Парижских тайн" и "Сына дьявола" перечислены следующие авторы и произведения: Э. Сю ("Матильда": Люгарто, похищающий девушку по подложному письму,-- ср. похищение Полиньки); Поль де Кок ("Воспитание любви": старый муж и молодая жена -- ср. главу "Свадьба" части третьей; нравы семейства Шокор -- ср. супружеские отношения Доможирова и Кривоноговой; изображение модной мастерской и танцкласса -- ср. главы "Душеприказчик" части первой и "Как кутит Кирпичов" части второй; "Жоржетта": ср. историю Жоржетты с историей Дарьи; "Господин Труно и его дочка": изображение улицы Папораль -- ср. изображение Струнникова переулка); О. де Бальзак (очерк "Провинциальная дама", не переведенный на русский язык: ср. сцену с акушеркой в "Прологе"); произведения ряда авторов из книги очерков "Французы, изображенные ими самими", не переведенной на русский язык (ср. описание Сенной площади, мастерской басонщика); Ж. Жанен ("Мелкая промышленность Парижа": описание книжного магазина -- ср. главу "Книжный магазин и библиотека для чтения на всех языках Кирпичова и Комп." части второй).} Однако точность, с какою может быть зафиксировано литературное происхождение героев и ситуаций, разумеется, весьма относительна, ибо здесь возможно одновременное воздействие нескольких произведений с аналогичным сюжетом. Так, некоторые типажи "Парижских тайн" -- добродетельная швея, светская львица -- дублируются в "Сыне дьявола" (Гертруда, Сара де Лоранс). {См.: Зимина, с. 191 (здесь же говорится о сходстве Сары Бранчевской с героиней "Парижских тайн" Сарой Мак-Грегор).}
Исследователями Некрасова отмечены также следы воздействия английской литературы.
Полностью комментарии здесь: http://www.kuchaknig.ru/show_book.php?book=164655

 Отправлено: 14.03.13 15:53. Заголовок: А вот ещё один интер..

А вот ещё один интереснейший типус.
Александр Васильевич Ба́рченко (1881, Елец — 25 апреля 1938, Москва) — оккультист, писатель, исследователь телепатии, гипнотизер. (Из Википедии. Полностью:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Барченко,_Александр_Васильевич
Автор авантюрно-фантастической дилогии: «Доктор Чёрный» («Природа и люди», 1913, № 1-5) и "Из мрака» (1914).
В анотации к переизданию книги в 1991 году А. Барченко назван писателем "буссенаровского толка".
Ещё о Барченко здесь: http://extelopedia.ru/authors/b/barchenk.htm
Интересный факт. Барченко послужил прообразом Александра Васильевича Харченко, персонажа авантюрно-фантастического романа Крыжановского и Жемера "Тибетский лабиринт".

 Отправлено: 15.03.13 00:35. Заголовок: Разместил статью Льв..

Разместил статью Льва Лунца на тему "Ау, русские Стивенсоны!"
http://adventures.unoforum.ru/?1-6-0-00000009-000-0-0-1363295772
Статья длинная, но динамичная, как хороший авантюрный роман.

 Отправлено: 15.03.13 01:07. Заголовок: geklov, спасибо! Не ..

geklov, спасибо! Не ведал от таком чуде у Некрасова!

 Отправлено: 15.03.13 01:46. Заголовок: geklov Спасибо и з..

geklov

Спасибо и за разъяснения и ваши интереснейшие посты. А также за легкое потрясение насчет Барченко. Тот самый Барченко, который искал Шамбалу на Тибете? Из отдела Глеба Бокия? Он считался да и по сию пору считается
гением, насколько мне известно Вообще, его работы по поводу Шамбалы, Аггартхи, Китежа чрезвычайно увлекательны. Еще помню, что Зуев-Ордынец ( еще один приключенец), автор "Сказания О Китеже", в какой-то мере отталкивался от идей Барченко. Нет ли где-нибудь в сети "Тибетского лабиринта"? Очень интересно- с удовольствием бы ознакомился.

У Некрасова и Панаевой есть еще один роман тоже с некоторой авантюрно-плутовской подоплекой "Мертвое озеро". Я некогда читал и "Три страны света", и "Мертвое озеро." Уже не слишком хорошо помню сюжет, но помню, что не влюбился в эти романы. Может, если сейчас перечитать..

 Отправлено: 15.03.13 01:49. Заголовок: Забыл спросить: Нет ..

Забыл спросить: Нет ли где-нибудь романов самого Барченко? Ищу-не вижу. Должно быть, плохо смотрю?

 Отправлено: 15.03.13 10:49. Заголовок: Всем СПАСИБО! В разв..

Всем СПАСИБО!
В развитие темы.
О А. В. Барченко.
Ну да, Gennady, «та самая Татьяна» , в смысле, тот самый Барченко. Последователь П. Д. Успенского, искатель Шамбалы из особого отдела ОГПУ Глеба Бокия (тоже фигура для нас небезызвестная, поскольку также имеет отношение и к отечественной приключенческой литературе: упоминается в романе Юлиана Семенова «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (в романе впервые появляется Владимиров-Исаев-Штирлиц)). Барченко - человек очень интересной и трагической судьбы. О нём самом впору писать авантюрный роман. Впрочем, как я уже говорил, Барченко выведен в книге "Тибетский лабиринт" под фамилией Харченко.

Вот ссылка на интересную книгу о А. В. Барченко: http://www.redov.ru/istorija/vremja_shambaly/p1.php
Вот отрывок из этой книги. О приключенческих книгах писателя:
Действие в романах происходит отчасти в России, отчасти за ее пределами — в Индии (в Бенаресе и Дели) и где-то в Гималаях или даже за Гималаями, т. е. в Тибете. Их главный герой, Александр Николаевич Черный, доктор медицины, приват-доцент физико-математического факультета Петербургского университета, известный на западе под именем профессора Нуара. Он — серьезный ученый и вместе с тем эзотерик, член теософского общества, «брат величайшего на земле посвящения», младший из «махатм». Доктор Черный весьма далеко продвинулся по стезе познания тайн природы, однако не следует думать, что он почерпнул свои необыкновенные знания исключительно из теософии. Напротив, он — поборник самой строгой, но не ортодоксальной науки. Он прекрасно знаком с самыми последними достижениями европейской научной мысли, которые, по его мнению, лишь возвращают человека к тайным знаниям прошлых цивилизаций. Долгих 11 лет он провел в Тибете, наглухо замурованный в горной келье. В результате этой суровой йогической аскезы ему открылись многие тайны мироздания. Но доктор Черный — не оторванный от жизни идеалист-созерцатель, а реалист и практик, использующий свои удивительные способности и знания на благо людей. Например, он знает противоядие от укуса кобры, о котором еще не известно западной медицине, и спасает от верной смерти одного из героев романа, своего соотечественника студента Беляева. По его распоряжению больного для лечения переносят в маленький горный монастырь, расположенный на границе Индии и Тибета. Монастырь этот устроен прямо в скале и принадлежит «братству Желтых колпаков» Желюг — т. е. монахам «желтошапочной» школы Гелуг, наиболее распространенной в Тибете. Там в крошечных кельях находятся добровольно замурованные «посвященные самых низких степеней» и имеющие высшие степени посвящения, «избравшие созерцательный путь совершенствования». Первые находятся в заточении от 6 недель до трех лет, вторые не покидают своих келий до самой смерти. Всем этим порядком руководят те, «кого никто не видал, но которые существуют и… живут не особенно далеко отсюда»[54], — очевидный намек на Гималайское братство «махатм». Черный, как и Барченко, убежден, что на земле в глубочайшей древности господствовала великая цивилизация — «красная раса». Но она одряхлела и выродилась, в соответствии с законом циклического развития человеческого общества. Живущие ныне мулаты, метисы и египетские феллахи — это ее «выродившиеся потомки»[55]. О катастрофе, стершей с лица земли эту цивилизацию, свидетельствуют многие древние памятники:
«Лучшая иллюстрация… Легенда о чудовищном потопе живет на Яве, на Алеутских островах точно так же, как в Индии, Палестине и Вавилоне. В древнейшей Америке Ной выступает в лице Кокс-Кокса. Маорийцы тихоокеанских архипелагов рядом с легендой о потопе воспроизводят в точности, почти слово в слово, миф о Прометее в легенде о птице Оовеа. Платон открыто называет Атлантиду, погибшую под волнами океана в геологическом перевороте. Он точно устанавливает географическое положение материка, описывает города, постройки, культ, образ правления. В именах атлантских „царей“ под обычным для древности шифром — эпонимами, мы знакомимся с историей культуры атлантов, узнаем, что древнейший Египет был колонией атлантов. И наши ученые, антропологи Топинар и Пеше, без всякой задней мысли удостоверяют, что красные потомки древнейших египтян — феллахи, несмотря на попытки слияния со стороны позднейших завоевателей, до сих пор тот же чистый тип, что на древнейших памятниках»[56].
О том, что Атлантида — не утопия, свидетельствуют, по мнению Черного, поразительные исследования доктора Пленджена в дебрях Юкатана. Этот ученый убедительно показал, что космогония и история древнейших обитателей Юкатана «лишь повторение „легендарного периода“ египетской истории, периода до таинственного законодателя Менеса».
Мы — нынешнее человечество — представители новой после-потопной цивилизации — «5-й расы», которая должна уступить 6-й расе, а за ней грядет 7-я, последняя. В этом утверждении Черного нетрудно увидеть отголосок теософской теории 7 рас, с которой А. В. Барченко, очевидно, был хорошо знаком. Герой Барченко сообщает также читателю о совершенных познаниях предшествующей, т. е. до-потопной цивилизации: «Человечество… переживало в древности ступень развития, перед которой меркнут завоевания современной науки. И если это так, то где же искать памятники этого развития, как не у древнейших народов, всегда сторонившихся ревниво от сношений с народившимся новым, молодым человечеством»[57]. Эти высшие знания доисторического общества, дает понять нам доктор Черный, по сю пору сохраняются одной из «философских» школ Тибета. Однако для большинства европейцев они не доступны.
Восхищаясь Индией Духа, доктор Черный вместе с тем не закрывает глаза на мрачные стороны современной индийской жизни. Он — противник кастовой системы и тех, кто стоит на ее защите, — ортодоксального брахманства. В то же время Черный решительно порывает с теософским обществом, поскольку находит недопустимым его стремление «окружить тайной ключи, раскрывающие науке новые горизонты». Подобные взгляды, по-видимому, отражают позицию самого А. В. Барченко. В пользу такого предположения говорит и то, что именно Черный излагает учение о расах и «доисторической культуре» — хранительнице ключей совершенного знания. И действительно, при внимательном прочтении романов нельзя не заметить определенного сходства в характере, мировоззрении и даже судьбе Барченко и Черного, что наводит на мысль о том, что загадочный доктор есть alter ego его автора. В то же время, возможно, прав и С. А. Барченко, считающий, что прототипом Черного послужил известный эзотерик П. Д. Успенский. А. В. Барченко, как он полагает, мог посещать лекции Успенского по теософии, с которыми тот выступал в Тенишевском зале в Петербурге в 1910–1912 гг. Но учеником П. Д. Успенского А. В. Барченко так и не стал, хотя и посещал какое-то время его лекции.
Романы Барченко написаны в реалистической манере, в них нет ничего мистического — если только не считать мистическими откровения доктора Черного по поводу «семи рас» и «древней науки». Однако, при всей наукообразности рассуждений доктора, многие его утверждения весьма спорны, а ссылки на западные авторитеты при ближайшем рассмотрении оказываются не слишком убедительными. Яркий пример тому — упоминание об исследованиях Огюстуса Плонжона (Планджена). В свое время этот французский ученый-самоучка, горячий энтузиаст идеи родства цивилизаций Америки и древнего Египта, наделал немало шума своими открытиями на полуострове Юкатан, где в течение трех десятилетий вместе с женой Алисой Плонжон изучал развалины городов майя. Результаты его поисков, однако, не получили признания ученых, и за Плонжоном прочно закрепилась репутация «фантазера и фальсификатора». Чрезмерное увлечение своими более чем оригинальными теориями привело к тому, что Плонжон нередко терял чувство реальности и принимал или же выдавал желаемое за действительное. Некоторые его утверждения кажутся совершенно нелепыми, как, например, то, что Иисус произнес свои предсмертные слова на майясском языке (!?). Плонжон, между прочим, был убежден, что индейцы майя обладали не только высокоразвитой наукой, но и техникой. Как рассказывает Р. Уокоп, Плонжон, обнаружив однажды, что оконную перемычку древнего здания пересекает какая-то линия и рядом с ней выбиты зигзагообразные желобки, тут же заключил, что у древних майя был электрический телеграф (!)[58]. Впрочем, А. В. Барченко едва ли был знаком с публикациями Плонжона или полемикой вокруг его «открытий» в западной прессе, и потому, скорее всего, ничуть не сомневался в истинности теорий французского археолога.
К несомненным достоинствам романов Барченко следует отнести и ту поразительную достоверность, с которой автор живописует Индию. Один из его героев восклицает: «Вы увидите совсем новую жизнь! Будете сталкиваться с племенами, история и происхождение которых до сих пор остаются для науки загадкой. Вы увидите своими глазами настоящих факиров. За одно это можно отдать десять лет жизни!»[59]. Другое дело Тибет, который Барченко упоминает лишь в связи с горной обителью отшельников, куда случайно попадают его герои. Сведения о тибетских пещерных схимниках, как удалось выяснить, он почерпнул у двух авторов — американца В. В. Рокхиля и англичанина О. Уоддэля[60]. Именно в книге Уоддэля мы находим прототип горного монастыря, описанного Барченко. Английский путешественник называет и сроки «заточения» аскетов в своих кельях: 6 месяцев или 3 года, три месяца и три дня — для 1-й и 2-й степени святости и «пожизненное замуравливание» для принявших обет на третью, высшую степень[61]. У Уоддэля А. В. Барченко заимствует и такую трогательную подробность, как просунутая сквозь узкое «окошко» в скале дрожащая рука отшельника «в перчатке», ищущая миску с едой. Рокхиль и Уоддель, между прочим, не обошли молчанием и вопрос о тибетских «махатмах», о которых в то время много говорили на Западе, в связи с учением Е. П. Блаватской. И Рокхиль и Уоддель высказывались по этому поводу довольно скептически. Так, Уоддэль приводит мнение тибетского Регента («Кардинала»), утверждавшего якобы, что ничего не знает о существовании «махатм». Не слышал он также, «чтобы какие-нибудь тайны старого мира сохранились в Тибете: ламы интересуются только миром Будды и не придают никакой цены древней истории»[62]. На основании этого утверждения Уоддэль делает собственный вывод: «Я с сожалением должен сказать, что люди, которые воображают, будто бы в этой сказочной стране, Тибете, переставшей быть неведомой, еще хранятся тайны начала ранней цивилизации мира, предшествовавшей образованию Древнего Египта и Ассирии и почившей вместе с Атлантидой в Западном Океане, должны отрешиться почти от всякой надежды на это»[63]. С таким выводом, однако, едва ли согласились бы А. В. Барченко и его герой доктор Черный.

 Отправлено: 15.03.13 10:50. Заголовок: Вообще-то о А. В. Ба..

Вообще-то о А. В. Барченко сегодня много пишут.
К сожалению, книга Барченко у меня лишь в бумажном варианте. То самое переиздание 1991 года изд-ва «СОВРЕМЕННИК» со вступительной статьей сына исследователя, Светозара Александровича Барченко («Время собирать камни»).
А книга Олега Крыжановского и Константина Жемера «Тибетский лабиринт» - всего лишь третья из авантюрно-фантастического цикла авторов о тайных орденах и оккультных знаниях.
Книг всего пять:
- «Висельник и колесница»;
- «Поверить Кассандре» (кстати, в этой книге действует ещё одна русская сочинительница, автор исторических и оккультных романов, В. И. Крыжановская-Рочестер (ооооочень интересная особа);
- «Тибетский лабиринт»;
- «Когти Каганата»;
- «Призрак Атлантиды».
Вот адрес блога О. Крыжановского в ЖЖ: http://zhiskar.livejournal.com/
Все его книги у меня также лишь на бумаге.
Вот ссылка на текст книги «Тибетский лабиринт» на Флибусте: http://www.flibusta.net/b/170245